Я написала фанф. Нет, сей процесс мне достаточно хорошо известен, на моей совести уже бывали графоманские проделки, но все как-то гетные. А тут яой. Флаааф... и, более чем уверена, ООС! Потому что, написала я его после просмотра 20 серий!
Сначала была песня. Linkin Park - My December. Точнее сначала был небольшой её фрагмент, услышанный мельком. Меня зацепило, я её скачала, но поскольку вечер был бурный, просто скинула на карту памяти, с целью прослушать по дороге на работу. Знала бы чем кончится, не факт, что скачала бы.
Она мне вынесла мозг. Сразу. По приезду на работу, я страстно мечтала знать о чем там поется, потому как некоторые слова, разобрать не смогла. И тут... ну я не знаю... судьба? Вовка, пока я завтракала, нашел текст и распечатал... А в сети, как потом выяснилось, было два варианта перевода. И распечатай он второй, ни фига бы ненаписалось....
К концу дня, у меня была натуральная ломка. Организм мучался, жаждал пографоманить. Кончилось все там, что я плюнула на все, и пока ехала в маршрутке, выплеснула все, что бурлило, на какой-то завалявшийся листок. А меня укачивает, стоит мне только голову вниз наклонить. Я смски не могу писать в транспорте.
Я думала сдохну, но остановиться не могла.
БлагодарственноеСпасибо моей золотой Машке, которая гетнаааая при гетнааая, но все ж нашла в себе силы и прочитала мой фанф. Более того, сказала "нет" настоящему времени (а фанф изначально был написан именно в нем), и собственными, золотыми пальчиками превратила его в прошедшее. Ну разве она у меня не прелесть?!
Еще хочется сказать большое спасибо Данте и Айрис, которые мужественно прочитали и откомментировали аж два варианта сего творения. Честное слово, если бы хоть один из вас сказал - фу, мать, ты тут чего-то страшненькое родила!... Так бы и лежало это все в моем загашнике.
Внимание! Перед прочтением обязательно прослушать песню
Название: Мой декабрь
Автор: Агрипина
Пейринг: 8059
Рейтинг: PG-13
Бета: Delf
Размещение: только с разрешения автора.
И тут, Агрипину. понесло...- Мне не следовало этого говорить. Прости.
Ямамото смотрел на опущенную голову Гокудеры, и понимал, что должен закончить начатое.
-Забудь, хорошо?
В ответ молчание.
- Тебя искал десятый, так что…
Впервые с начала разговора Гокудера поднял на него глаза, Ямамото улыбнулся.
- У меня скоро начнется тренировка, я потом зайду.
Все. Теперь можно уйти. Теперь все вернется на место.
Все так же улыбаясь, Такеши помахал рукой на прощанье, и направился к школе.
Только не спешить.
Сегодня нет тренировок.
Ничего не произошло.
Знакомая крыша. Пусто. Никого нет. Прислониться спиной к холодной стене и перестать, наконец, улыбаться. Никто не видит, поэтому можно.
Что-то мокрое и холодное на щеке – Ямамото открыл глаза и улыбнулся.
Снег.
Все правильно.
Это декабрь.
Это просто такое время года.
Это просто я – совершенно один.
Снег шел уже три дня. Малышня была счастлива, Десятый тоже. Совместными усилиями во дворе школы они построили снеговика, точь-в-точь как в книжке про Баббо Натале, которую вчера принес Дино. Кто бросил первый снежок не понятно, но «война» была в самом разгаре. Такеши был облеплен снегом с ног до головы, что не мешало ему смеяться вместе со всеми. Почти искренне, если не смотреть на быстро замерзшего Гокудеру.
Когда Ламбо окончательно закоченел, Тсуна позвал всех к себе домой. Согреться и обсохнуть. Ямамото оказался чуть позади идущего Хаято, похожего на нахохлившегося воробья.
Ему, привыкшему к жаркому солнцу, неуютно в моем декабре.
Снег у него на волосах. Хотелось прикоснуться, смахнуть снежинки, узнать какие они, пряди, на ощупь.
Ямамото обогнал Гокудеру и поравнялся с Тсуной и девушками.
Это просто мои заснеженные мечты.
На следующий день Хаято не пришел в школу. Тсуна сказал, что он заболел. После уроков они отправились его навестить. Гокудера был соплив и раздражен. Ямамото беспрестанно смеялся над еще более взрывоопасным, чем обычно, другом, старательно подавляя желание дотронуться, обнять.
По дороге домой, проницательный Тсуна спросил все ли с ним в порядке.
Такеши, широко улыбаясь, похлопал его по плечу.
Все нормально. Все как обычно.
Все вокруг скрыто под снегом.
Дома он поцеловал мать, помог отцу закрыть ресторан. Как всегда улыбаясь.
А потом долго пытался согреть руки о кружку с какао.
Внутри зима.
Выключив свет, и стоя у окна, он наблюдал за падающим снегом.
Скоро он растает. Декабрь не вечен. Он уйдет, и возможно уйдет это чувство потери.
И можно будет не притворяться, что не хочется большего.
Во сне он согревал дыханием чужие пальцы.
Дино и Хаято беспрестанно мерзли и ворчали. Девушки говорили о том, что такой декабрь большая редкость для Японии. Реборн говорил о пользе закаливания.
Ямамото поймал на себе пристальный, и немного непонятный взгляд Гокудеры.
Заметив это, тот резко отвел глаза.
Я забрал свои слова обратно, только что бы тебе не нужно было прятать взгляд.
Это мои чувства.
Это мой декабрь.
Днем они шумной толпой завалились в какой-то семейный ресторанчик.
За едой рассказывали смешные истории, перебивая друг друга, говорили одновременно, и постепенно стало непонятно, кто над чем смеется. Гокудера вновь оказался сидящим рядом с Ямамото.
Это нормально. Все как всегда.
И как обычно Такеши смеялся над тем, как Хаято в очередной раз угрожал напичкать динамитом любого, кто посягнет на его место рядом с Джудайме.
Я отрекусь от всего, притворюсь, что ничего не желаю. Только что бы быть рядом с тобой. Только что бы было можно идти с тобой рядом.
А снег все шел.
Этот декабрь длится вечность.
Вечером, в пятницу Тсуна предложил сходить на открытый каток. Раз уж зима оказалась неожиданно снежной и холодной, нужно этим воспользоваться. Тренировку отменили, и Ямамото ничего не оставалось, как пойти вместе со всеми. Неожиданно выяснилось, что Гокудера и Ламбо не умеют кататься на коньках. Впрочем, Дино тоже, но лишь пока нет рядом кого-либо из его Семьи. Девушки, смеясь, возились с Ламбо-куном, пытаясь научить того стоять на коньках. Хаято поминутно падал и грозился убить любого, кто попытается ему помочь. Щеки у него были красные, и не понятно, то ли от мороза, то ли от смущения. Такеши, хохоча, попытался его поддержать, за что и получил по лбу.
Окончательно вымотавшись, Гокудера добрался до края катка и снял, наконец, коньки. Его перчатки окончательно промокли и он, брезгливо морщась, стянул их - пальцы почти белые. Ямамото, словно зачарованный, подошел к замершему Хаято.
«Ледяные», - пронеслась в голове единственная мысль, когда руки, словно сами по себе, сжали тонкие пальцы.
Хотелось прижаться к ним губами, но Гокудера вздрогнул, и попытался высвободиться. Ямамото отпустил, пытаясь скрыть сожаление. Он достал из кармана свои перчатки и протянул их Гокудере.
- Надень.
Хаято странно дернулся, словно от удара:
- Ты издеваешься что ли?! – почти срываясь на крик.
Ямамото непонимающе и чуть виновато, не сдержался, нарушил границу, смотрел на него. Хаято резко развернулся, и побежал куда-то вправо, кажется, к выходу.
А снег все падал и падал. Стало больно дышать из-за холода внутри.
Ненавижу декабрь. Я замерзну в нем.
Внезапно, Такеши почувствовал сильный толчок в спину. Пытаясь устоять, он сделал несколько шагов вперед и услышал:
- Иди за ним.
Кажется, это был Реборн. А может, просто, кажется, потому что сопротивляться желанию больше нет сил, и Ямамото бросился следом. Он настиг его почти у выхода, и, поймав за рукав, почти тащил подальше от толпы.
- Пусти, скотина, - шипел упирающийся Хаято, задыхаясь от бега.
Такеши резко дернул его на себя, почти впечатывая в стену какой-то постройки, выбивая дыхание из легких, и всем телом прижал его к холодным доскам, не позволяя вырваться.
- Прости, прости, – тихий шепот куда-то в макушку, - прости.
- Сука, ненавижу! – Гокудера отчаянно старался высвободиться. – Отвали!
В ход шли кулаки – куда только можно дотянуться, и ноги – где только можно достать. Ямамото не сопротивлялся, безропотно принимая град ударов, и лишь крепче прижимал его к себе.
- Прости, пожалуйста, прости...
- Какого хрена ты творишь?!
- Прости…
- Какого хрена ты говоришь, что любишь меня и предлагаешь забыть об этом?!
- Прости…
Устав бороться, Гокудера обмяк в его объятьях.
- Чертов придурок.
Волосы у него чуть жесткие и пахнут морозом и сигаретами.
- Прости.
- Долбанутый бейсболист.
Ямамото осторожно прикоснулся губами к шее, Гокудера замолчал, сминая пальцами ткань его куртки.
- Пусти… Холодно
Мечник помотал головой. Слегка отстранившись, он расстегнул молнию у пуховика, разжал ледяные пальцы, и потянул руки Хаято в тепло, под куртку.
- Прости, это мой декабрь.
Гокудера недоуменно посмотрел на него. Ямамото виновато улыбнулся и наклонился к его губам. Поцелуй вышел робким, неумелым, но ему впервые этой зимой стало жарко. Тяжело дыша, он попытался поймать взгляд Хаято, но тот зажмурился и потянулся вверх, к его губам.
Утром снег начал таять.
Господа, я жажду критики.